людей настоящая вера. Они, собственно, даже не молятся ко Христу, об этом ничего не сказано. Они просто полагают к ногам Христа расслабленного, и этого оказывается достаточно. Нам как бы показано, что такое молитва. Молитва - это не обязательно слова, но это обязательно такое стояние пред Богом, когда мы сами пред Ним предстоим и приносим Ему людей, которые нуждаются в помощи Божией. Всякое наше переживание за личное наше горе, за горе, которое происходит со всем народом, когда оно во Христе, когда мы это горе представляем перед Христом Богом - это и есть молитва.
Несчастье, горе вопиет не меньше пред Господом, чем грех человеческий. И Господь в милосердии Своем бывает не менее скорым на слышание, чем в справедливости Своей. Он обращает Свое кроткое лицо к этому безнадежно больному человеку. И с добрым состраданием говорит ему: "Чадо" - "дитя" - называет его. И этот человек утешен. У него есть причина быть утешенным, потому что Господь ему сказал: "Прощаются тебе твои грехи". А если грехи прощены, то нет препятствий для того, чтобы и тело было исцелено от болезни. И даже если оно не будет исцелено, то утешение, которое он получил от Христа, больше всякого другого. Христос может сказать: "Я не исцелю тебя от твоей болезни, но это не значит, что ты напрасно пришел сюда, потому что Я удостоверяю тебя в прощении твоих грехов".
В сегодняшнем Евангелии есть еще такие очень значительные для нас слова: книжники, то есть, богословы, ученые, которые все знают, слыша слова Христовы о том, что прощаются грехи этому грешному человеку, говорят: "Он богохульствует". Хотя они говорят это в самих себе, в своих сердцах, Господь видит их помышления. Пусть люди не слышат то, что мы говорим про себя, какие помышления входят внезапно в сердце наше, - от Господа ничто не бывает сокрыто. И мы должны быть очень внимательными к тому, что происходит в наших сердцах. Потому что здесь, где открывается благодать Божия, как мы видим, вдруг появляется навстречу ей самая черная адская злоба. Мы живем во времена, когда, как мы говорим, грех становится нормой всюду, во всех проявлениях жизни. Поэтому мы призываемся противостоять всякому греху, чтобы не допускать в своей жизни не только грубых, уничтожающих человека грехов, но страшиться в сердце своем дать место диаволу, чтобы не оказаться с теми, кто замышляет самое гнусное преступление против Господа.
Слова Спасителя, когда Он говорит, что Сын Человеческий имеет власть прощать на земле грехи, для нас должны быть утешением. Власть прощать грехи передана в руки Сына Человеческого - Того, Кто, как говорит Писание, "кость от костей наших", Того, Кто причастен всем нашим болезням, скорбям, и нашей смерти. Того, Кто знает, что такое грех, какие страшные последствия греха неизбежны для каждого человека, знает это больше, чем кто-либо из нас. И имеет власть прощать эти грехи.
Господь простирает Свое милосердие на жизнь всего человека. Что легче - говорит Он - сказать: "Прощаются тебе грехи", или сказать: "Встань и ходи"? Что может быть более невозможным, чем сказать: "Прощаются тебе грехи", и: "Встань и ходи". Или наоборот, что может быть более легким, чем это сказать! Только крепость и милосердие Божие могут совершить это чудо. Господь пришел исцелять и спасать. Он говорит о том, что там, где исцелен грех, самая главная болезнь человека, там естественно легко исцелить и болезнь тела.
Сегодняшнее Евангелие, как всегда, заставляет нас задуматься о том, что происходит лично с каждым из нас, и что происходит сегодня с нашим народом. Та расслабленность, паралич, которым охвачен сегодня наш народ, те беды, которые он испытывает, есть только симптом - говорит сегодня Христос - той болезни, которая называется грехом. Господь может легко избавить нас от всех бед, исцелить от этой расслабленности, если будет исцелена главная болезнь, которою болен сегодня наш народ. Господь пришел, чтобы спасти людей от грехов их.
Но у нашего расслабленного народа, нет сил самому прийти ко Христу. Что же делать? Две вещи для этого нужно сделать. Во-первых, Церковь призывается к тому, чтобы она сделалась способной понести народ на себе, на своих плечах ко Христу. Для этого нужно иметь сострадание к людям погибающим. И во-вторых, сам народ должен быть способным, как тот расслабленный человек, по крайней мере, не сопротивляться, не кричать: "Куда вы меня несете! Не хочу!" Где взять это доверие к Церкви Христовой для народа, который в массе своей сегодня неверующий?
Господь говорит нам, чтобы мы посмотрели на самих себя. Мы почти все в той или иной степени тоже являемся расслабленными людьми. Но разница заключается в том, что мы устремляемся все-таки ко Христу. И когда мы устремляемся к Нему, но не можем сами к Нему прийти, нас несут люди, которые крепче нас, - святые, которым мы молимся в церкви.
Когда мы с подлинным покаянием в грехах, доверимся тому, что совершает с нами в Церкви Господь и Его святые, тогда совершится чудо исцеления. Оно не может остаться незамеченным. И тогда, как в Евангелии сегодня сказано, народ, видя чудо исцеления, прославил Бога. Народ видит милость Божию, которая проявлена к другому человеку. И это для него радость и хвала, это уже высокое состояние народа. Нужно заботиться о том, чтобы народ наш не потерял свою естественную способность быть народом, у которого еще жива совесть и стыд, и который способен, не зная истинного Бога, отвечать своею душою на глубокие проявления горя и радости.
Народ удивился и прославил Бога. И удивительно, что сказано: он прославил Бога - он прославил не Сына Божия, он прославил Бога за то, что Тот дал такую власть человекам. Разве в этих словах не раскрывается нам тайна Церкви - данная Богом власть человекам, которая только в Церкви осуществляется? И когда народ, не знающий Бога, обретает способность хвалить Его за великие милости, явленные к другим людям, тогда он уже сам входит в Церковь, приближается ко Христу.
еред самым началом Великой Отечественной войны (1941 год) одному старцу Валаамского монастыря (Валаам в то время принадлежал Финляндии) было три видения во время службы в храме.
1. Он увидел Божию Матерь, Иоанна Крестителя, святителя Николая и сонм святых, которые молили Спасителя о том, чтобы Он не оставил Россию. Спаситель отвечал, что в России так велика мерзость запустения, что невозможно терпеть эти беззакония. Все эти святые с Богородицей продолжали молить Его со слезами, и, наконец, Спаситель сказал: "Я не оставлю Россию".
2. Матерь Божия и святой Иоанн Креститель стоят перед престолом Спасителя и молят Его о спасении России. Он ответил: "Я не оставлю Россию".
3. Матерь Божия одна стоит перед Сыном Своим и со слезами молит Его о спасении России. Она сказала: "Вспомни, Сын Мой, как Я стояла у Креста Твоего и хотела встать на колени перед Ним". Спаситель сказал: "Не надо, Я знаю, как Ты любишь Россию, и ради слов Твоих не оставлю ее. Накажу, но сохраню:"
(Старец, которому было видение, почил в Псково-Печерском монастыре, прожив около ста лет.)
Началась страшная война, в которой враг имел единственную цель: уничтожить Россию, Святую Русь, уничтожить народ России, стереть с лица земли самое понятие - Россия. Тогда произошло событие, имеющее огромное значение для судеб России, а может быть, и для всего мира. Мы часто думаем, все чудеса и знамения были в прошлом, но они совершаются постоянно, только нужно быть в молитве. Не часто такое было в истории народов и потому они должны оставаться в памяти людей для нашего укрепления, утверждения в вере и надежде, что не оставлены Промыслом Божиим. Речь будет идти об иконе Божией Матери.
Стояла зима 1941 года. Немцы рвались к Москве. Страна стояла на грани катастрофы. В те дни почти никто не верил в победу; не знали, что делать, видели только погибель, повсюду были паника, страх, уныние.
Когда началась Великая Отечественная война, Патриарх Антиохийский Александр III обратился с посланием к христианам всего мира о молитвенной материальной помощи России. Очень немного истинных друзей оставалось у нашей страны тогда. Были великие молитвенники и на Руси, такие, как иеросхимонах Серафим Вырицкий. Тысячу дней и ночей стоял он на молитве о спасении страны и народа России в тяжелейшие годы, когда страну терзали враги, как и в 1612 году. Промыслом Божиим для изъявления воли Божией и определения судьбы страны и народа России был избран друг и молитвенник за нее из братской Церкви - митрополит гор Ливанских Илия (Антиохийский Патриархат). Он знал, что значит Россия для мира; знал, и поэтому всегда молился о спасении страны Российской, о просветлении народа. После обращения Александра III митрополит Илия стал еще горячее всем сердцем молиться за спасение России от погибели, от нашествия вражеского. Он решил затвориться и просить Божию Матерь открыть, чем можно помочь России. Он спустился в каменное подземелье, куда не доносился ни один звук с земли, где не было ничего, кроме иконы Божией Матери. Владыка затворился там, не вкушая пищи, не пил, не спал, а только, стоя на коленях, молился перед иконой Божией Матери с лампадой. Каждое утро владыке приносили сводки с фронта о числе убитых и о том, куда дошел враг. Через трое суток бдения ему явилась в огненном столпе Сама Божия Матерь и объявила, что избран он, истинный молитвенник и друг России, для того, чтобы передать определение Божие для страны и народа российского. Если все, что определено, не будет выполнено, Россия погибнет.
"Должны быть открыты во всей стране храмы, монастыри, духовные академии и семинарии. Священники должны быть возвращены с фронтов и из тюрем, должны начать служить. Сейчас готовятся к сдаче Ленинграда, - сдавать нельзя. Пусть вынесут, - сказала Она, - чудотворную икону Казанской Божией Матери и обнесут ее крестным ходом вокруг города, тогда ни один враг не ступит на святую его землю. Это избранный город. Перед Казанскою иконою нужно совершить молебен в Москве; затем она должна быть в Сталинграде, сдавать который врагу нельзя. Казанская икона должна идти с войсками до границ России. Когда война окончится, митрополит Илия должен приехать в Россию и рассказать о том, как она была спасена". Владыка связался с представителями Русской Церкви, с советским прави-тельством и передал им все, что было определено. И теперь хранятся в архивах письма и телеграммы, переданные митрополитом Илией в Москву.
Сталин вызвал к себе митрополита Ленинградского Алексия (Симанского), местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) и обещал исполнить все, что передал митрополит Илия, ибо не видел больше никакой возможности спасти положение. Все произошло так, как и было предсказано. Не было сил, чтобы удержать врага. Был страшный голод, ежедневно умирали тысячи людей. Из Владимирского собора вынесли Казанскую икону Божией Матери и обошли с ней крестным ходом вокруг Ленинграда - город был спасен. Но многим до сих пор непонятно, чем держался Ленинград, ведь помощи ему практически не было: то, что подвозили, было каплей в море. И тем не менее город выстоял. Снова подтвердились слова, сказанные святителем Митрофаном <Воронежским> Петру I о том, что город святого апостола Петра избран Самой Божией Матерью, и пока Казанская Ее икона в городе и есть молящиеся, враг не может войти в город. Вот почему ленинградцы так почитают Казанскую икону Божией Матери. Она все время от основания города была Заступницей его, да и всей России. Интересно и то, что блокада Ленинграда была прорвана в день празднования святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии. После Ленинграда Казанская икона начала свое шествие по России. Да и Москва была спасена чудом. Разгром немцев под Москвой - это истинное чудо, явленное молитвами и заступничеством Божией Матери. Немцы в панике бежали, гонимые ужасом, по дороге валялась брошенная техника, и никто из немецких и наших генералов не мог понять, как и почему это произошло. Волоколамское шоссе было свободно, и ничто не мешало немцам войти в Москву. Затем Казанскую икону перевезли в Сталинград. Там перед ней шла непрестанная служба - молебны и поминовения погибших воинов. Икона стояла среди наших войск на правом берегу Волги, и немцы не смогли перейти реку, сколько усилий ни прилагали. Был момент, когда защитники города остались на маленьком пятачке у Волги, но немцы не смогли столкнуть наших воинов, ибо там была Казанская икона Божией Матери (так называемая "Малая земля").
Знаменитая Сталинградская битва началась с молебна перед этой иконой, и только после этого был дан сигнал к наступлению. Икону привозили на самые трудные участки фронта, где были критические положения, в места, где готовились наступления. Священство служило молебны, солдат кропили святой водой. Как умиленно и радостно многие принимали все это!
Пришло время славной древности Российской! Какие были молитвенники на Русской земле! И Божия Матерь по их молитвам отгоняла врагов, вселяя в них ужас. Рассказы о чудесных случаях приходилось слышать и от многих фронтовиков, в том числе и от неверующих. Хочется рассказать об одном таком свидетельстве заступничества и помощи Божией Матери. Произошло это во время штурма Кенигсберга в 1944 году. Вот что рассказывает офицер, бывший в самом центре событий битвы за этот город-крепость: "Наши войска уже совсем выдохлись, а немцы были все еще сильны, потери были огромны и чаша весов колебалась, мы могли там потерпеть страшное поражение. Вдруг видим: приехал командующий фронтом, много офицеров и с ними священники с иконой. Многие стали шутить: "Вот попов привезли, сейчас они нам помогут..." Но командующий быстро прекратил всякие шутки, приказал всем построиться, снять головные уборы. Священники отслужили молебен и пошли с иконой к передовой. Мы с недоумением смотрели: куда они идут во весь рост? Их же всех перебьют! От немцев была такая стрельба - огненная стена! Но они спокойно шли в огонь. И вдруг стрельба с немецкой стороны одновременно прекратилась, как оборвалась. Тогда был дан сигнал - и наши войска начали общий штурм Кенигсберга с суши и с моря. Произошло невероятное: немцы гибли тысячами и тысячами сдавались в плен! Как потом в один голос рассказывали пленные - перед самым русским штурмом "в небе появилась Мадонна" (так они называют Богородицу), Которая была видна всей немецкой армии, и у всех абсолютно отказало оружие - они не смогли сделать ни одного выстрела. Тогда-то наши войска, преодолев заграждения, легко сломили (рукопашное) сопротивление и взяли город, который до этого был неприступен, и мы несли такие потери! Во время этого явления немцы падали на колени, и очень многие поняли, в чем здесь дело и Кто помогает русским!" И еще один факт. Киев - матерь городов русских - был освобожден нашими войсками 22 октября - в день празднования Казанской иконы Божией Матери (по церковному календарю, или 4 ноября гражданского стиля). И это было весьма знаменательно для народа России: отсюда началась Русь наша; здесь произошло Крещение нашего народа, который избрал навсегда христианство, Православную веру! Вся истинная сила и все истинное счастье русского народа - в Православной вере!
20 000 храмов Русской Православной Церкви было открыто в то время. Вся Россия молилась тогда! Молился даже Иосиф Сталин (об этом есть свидетельства). Б.М. Шапошников, царский генерал, не скрывавший своих религиозных убеждений, часами беседовал со Сталиным, и все его советы (в том числе одеть войска в старую форму царской армии с погонами) были приняты. А.В. Василевский, по рекомендации Б. М. Шапошникова назначенный на смену ему начальником Генштаба, был сыном священника, и отец его еще был жив.
Церковь благословила Отечественную войну русского народа, и Благословение это было утверждено на Небе. От Престола Всевышнего и возгорелся дух России!.. Сколько старших офицеров, не говоря уже о солдатах, молились перед боем! Многие командиры, да и сам маршал Жуков говорили перед боем: "С Богом!" Один офицер, сидевший на связи с летчиками во время боевых вылетов, рассказывал, что часто слышал в наушниках, как пилоты горящих самолетов кричали: "Господи! Прими с миром дух мой!.."
Тогда же были открыты духовные семинарии, академии, возобновлена Троице-Сергиева лавра, Киево-Печерская лавра и многие монастыри. Было решено перенести мощи святителя Алексия, митрополита Московского и всея Руси, в Богоявленский собор, где стояла всю войну та самая чудотворная икона Казанской Божией Матери, которая была с ополчением 1812 года. Наступило время возвращения Веры на Русской земле, как и предсказывали наши святые.
В 1947 году Сталин исполнил свое обещание и в октябре пригласил митрополита Илию в Россию. Он побоялся не исполнить указания Божией Матери, ибо все пророчества, переданные владыкой Ливана, сбылись. Перед приездом гостя Сталин вызвал владыку Алексия, ставшего тогда уже Патриархом, и спросил: "Чем может отблагодарить митрополита Илию Русская Церковь?" Святейший предложил подарить митрополиту Ливанскому икону Казанской Божией Матери, крест с драгоценностями и панагию, украшенную драгоценными каменьями из всех областей страны, чтобы вся Россия участвовала в этом подарке. По распоряжению Сталина самые искусные ювелиры изготовили панагию и крест.
Митрополит Илия прибыл в Москву, встретили его торжественно. На церемонии-встрече ему преподнесли икону, крест и панагию. Как он был растроган! Он говорил, что всю войну день и ночь молился о спасении России. "Я счастлив, - сказал владыка Илия, - что мне довелось стать свидетелем возрождения Православной Веры на Святой Руси и увидеть, что Господь и Божия Матерь не оставили вашу страну, а напротив - почтили ее особым Благоволением. С великой благодарностью принимаю эти дары от всей земли Русской, как память о любимой мною стране и ее народе. Желаю вам, дорогие мои, и надеюсь, что по словам великого святого земли Российской - преподобного Серафима Саровского - вы посреди лета запоете "Христос Воскресе!" Вот радость-то будет по всей земли великой". :
: Ныне чудотворная икона Казанской Божией Матери стоит во Владимир- ском соборе Ленинграда и все так же является знамением благодатного Покрова Царицы нашей Небесной. Мы все должны помнить обетование, что пока стоит Казанская икона в городе и молятся Божией Матери верующие, до тех пор будет жить Великий город Святого Петра, первоверховного Апостола каменной веры, на которой стоит святая Церковь Христова. В камень же одет и сам город: это напоминает о том, что все в мире держится верой и молитвой! Пусть каждый, кто приедет сюда, зайдет помолиться во Владимирский собор Заступнице Усердной, Матери Господа Вышнего, поклониться до земли образу Ее Казанскому со умилением сердечным.
Так и стоит икона Казанская в пережившем блокаду городе - с венчиком митрополита гор Ливанских Илии, преподнесенном Божией Матери в благодарность о спасении России в 1941 - 1945 годах. И ныне ограждают Российскую землю чудотворные иконы Матери Господа и нашей Заступницы: Тихвинская икона хранит и благословляет севера пределы. Иверская икона хранит и благословляет нижние пределы. Почаевская и Смоленская ограждают землю Российскую с запада. На востоке, сияя до края земли лучами благодати, ограждает и благословляет Россию Казанская икона Божией Матери. А в центре сияет образ Божией Матери Владимирской, написанный евангелистом Лукой на доске от стола, за которым совершалась Тайная Вечеря - первая Евхаристия, ознаменовавшая начало спасения человечества на Крови нашего Господа, начало новой жизни. Аминь:
о преданию, святая княгиня Ольга происходила из древнего славянского рода Гостомысла, который посоветовал когда-то призвать варягов княжить на Русь. Имя Ольга было дано ей князем Олегом, опекуном князя Игоря (ее будущего мужа), вместо славянского имени Прекрасна. В 945 г. древляне убили князя Игоря, и вдова, по языческому обычаю, жестоко отомстила за смерть своего мужа.
Потеряв супруга, княгиня Ольга начала самостоятельно править страной, так как сыну ее Святославу было всего три года. Она слыла мудрой и милосердной правительницей. Ольга установила систему "погостов" - центров торговли и обмена, в которых более упорядоченно происходил сбор податей; затем по погостам стали строить храмы. Княгиня Ольга положила начало каменному градостроительству на Руси (первые каменные здания Киева - городской дворец и загородный терем Ольги), со вниманием относилась к благоустройству подвластных Киеву земель - новогородских, псковских, расположенных вдоль реки Десна и др.
В 945 г. Ольга осуществила серьезные преобразования в управлении княжеством - установила точный размер взимаемой в пользу Киева дани ("полюдья") - "уроков" (или "оброков") и периодичность их сбора ("уставы"). Подвластные Киеву земли оказались поделены на административные единицы, в каждой из которых был поставлен княжеский администратор ("тиун").
Но великая княгиня понимала, что путь к будущему величию Руси лежит прежде всего через духовное просвещение.
Ольга крестилась в Константинополе от Патриарха Феофилакта, ее восприемником был сам Император Константин Багрянородный. Имя св. равноапостольной Елены было в крещении дано княгине не даром: подобно матери имп. Константина, царице Елене, обретшей Честное Древо Креста Господня в Иерусалиме, св. Ольга привезла с собой в Киев Святой Крест, вырезанный из цельного куска Древа Господня, на котором была надпись: "Обновися Русская земля Святым Крестом, его же прияла Ольга, благоверная княгиня".
Новопросвященная княгиня воздвигла на Руси храмы святителя Николая и Святой Софии в Киеве, Благовещения Богородицы в Витебске. На реке Пскове, где она родилась, благоверная Ольга, по преданию, основала город Псков. На месте видения трех светоносных лучей с неба, которого в тех краях сподобилась великая княгиня, был воздвигнут храм Святой Живоначальной Троицы.
Однако византийский Император отказался восстановить митрополию в Киеве, существовавшую еще при Аскольде. Тогда просветительница Руси обратилась к будущему основателю Германской империи королю Оттону с просьбой прислать миссию в Киев. Но посольство Западной Церкви опоздало. Сын равноапостольной Ольги, молодой князь Святослав, убежденный язычник, поддержал сторонников язычества в Киеве. По его приказу был убит племянник княгини Глеб и разрушены некоторые храмы, возведенные благоверной княгиней. Сама святая Ольга вынуждена была тайно держать при себе священника. Перед кончиной она предрекла скорое обращение Руси в христианство и трагическую смерть своего сына Святослава.
Скончалась равноапостольная Ольга 11 июля 969 г. в Киеве, причем летописец сообщает, что "плакали все по ней плачем великим сын ее и внуки и все люди". Соблюдая правила новой веры, княгиня перед смертью повелела сыну не совершать над ее могилой языческой тризны и произвести погребение по православному чину.
Внук Ольги, святой равноапостольный князь Владимир Святославич, распорядился перенести ее мощи в Десятинный храм Успения в Киеве.
В 1547 г. Ольга как первая русская правительница-христианка была причислена Русской Православной Церковью к лику равноапостольных святых. Время правления Ольги и ее сына Святослава завершило 150-летнее существование языческого восточнославянского государства и подготовило вступление в историю будущей Святой Руси.
В перестройку довелось прочитать интересную статью (к сожалению, не помню имя автора). Смысл ее был в том, что духу каждой эпохи соответствует определенный литературный жанр, и неслучайно вторая половина XIX века ознаменовалась расцветом русского романа, а начало XX века дало целую плеяду выдающихся поэтов. Перестроечный же период автор статьи назвал эпохой публицистики. А ведь и правда! И сейчас даже странно себе представить, что люди с ночи занимали очередь на почту, поскольку подписка на журналы "Огонек" или "Новый мир" была лимитирована, и ее приходилось добывать столь героическими усилиями. И что ценители литературы, не мыслившие себе жизни без поэзии или прозы, вдруг резко переключились на газетные статьи и читали их с таким же упоением, как своих любимых писателей. Эпоха публицистики продлилась намного дольше перестройки и дала немало талантливых авторов, которые помогали и до сих пор помогают народу понять, "кто мы и откуда", осмыслить перемены, происходящие в стране и в мире. Но мне кажется, что эпоха эта сейчас подходит к концу. Почти все основное на данный момент, наверное, уже разъяснено. "Кто имеет уши слышать, да слышит" (Мф. 13: 9). Конечно, публицистика как жанр никуда не денется, но дух эпохи, наверное, будет выражать нечто другое. Что именно? Поживем - увидим. Я, например, не удивлюсь, если это будут свидетельства очевидцев.
Во всяком случае, такое "развитие сюжета" было бы вполне логично. Теория подтверждается практикой. В споре, когда все отвлеченные аргументы исчерпаны, человек нередко апеллирует к своему личному опыту, к тому, свидетелем чего ему суждено было стать. И тогда, как правило, ничто не в силах переубедить его.
Наверное, не случайно в Латинской Америке, которая во второй половине XX века неожиданно вырвалась в авангард литературного процесса, появился даже особый жанр - "роман-свидетельство" (novela testimonio). А у нас стали так популярны жизнеописания старцев, как минимум наполовину обычно состоящие из свидетельств, и книги о чудесах, полностью составленные из рассказов очевидцев.
Противостояние в мире нарастает, и все больше людей осознает, что первична тут духовная составляющая. Может быть, поэтому, чтобы до наступления решительных событий к истинной вере успело обратиться как можно больше людей, сейчас так обильно изливается благодать, и многие из тех, кто еще вчера обходил церковь стороной, уже не мыслят себе без нее жизни. Их рассказы о воцерковлении, порой настолько поразительные, что напоминают эпизоды из патериков, - это очень важная форма миссионерства. По словам святого праведного Иоанна Кронштадтского, "примеры сильнее всего действуют на людей, увлекая их к подражанию". Ну, а когда-нибудь - времен и сроков нам знать не дано - свидетельство о Боге и о пути к Нему вновь окажется равносильным исповедничеству. И тогда опять буквализируется смысл греческого слова "свидетель" - martis.
- Родилась я в Казани, в татарской семье. Не могу сказать, что семья моя была глубоко религиозной, но мама верит в Бога и следует исламу во всех подобающих формах. Отец тоже не сомневался в существовании Бога, хотя был коммунистом. Да и мы, дети, были воспитаны таким образом, что для нас не стоял вопрос, есть ли Бог. Мы были уверены, что Он есть. Хотя, конечно, в школе атеистические "прививки" делались. Однажды после очередной такой "прививки" я пришла домой в смущении: вдруг Бога придумали люди? И задала этот вопрос бабушке. Она очень серьезно меня выслушала, усадила напротив себя и сказала: "Знаешь, ты мне подобные вопросы больше не вздумай задавать. Подрастешь - все поймешь. А пока ничего не понимаешь, лучше молчи". Я это запомнила на всю жизнь, и когда впоследствии у меня возникали какие-либо колебания в вопросах веры, всегда вспоминала урок, полученный от бабушки.
Но, веря в Бога, мы с отцом сомневались в посмертной участи человека. Душа не принимала рая, описанного в исламе. Мне даже порой казалось, что это не нравственное совершенствование человека, а какое-то извращение. Сусальное, рафинированное извращение. Впрочем, и в образе Магомеда было нечто смутительное. Не хочу оскорблять ничьих религиозных чувств, но у меня мелькала крамольная мысль: если пророки Божии так нравственно несовершенны, то к чему можно прийти, следуя за ними?
Тем не менее, я считала себя мусульманкой, знала (и до сих пор помню) молитвы. Но религия существовала отдельно, а мои духовные поиски - отдельно.
Потом я переехала в Москву, вышла замуж, родила дочь. И когда мне понадобилось устроить ее в детский сад, одна моя сердобольная знакомая, увлекавшаяся теософией, посоветовала отдать дочку к вальдорфцам в центр лечебной педагогики им. Рудольфа Штайнера. Время было перестроечное, в тонкостях религиозно-философских учений мало кто разбирался, все идущее из-за границы было в новинку и воспринималось на ура. Да и что, казалось, было плохого в заявках вальдорфцев на целостный подход к человеку и на то, что воспитательные подходы должны учитывать психологические особенности ребенка? У меня, во всяком случае, контраргументов не нашлось, и я решила посмотреть. Пришла. Руководителями центра оказались иностранцы. И не откуда-нибудь, а из самого Дорнаха, где Штайнер основал антропософское общество! Мне они очень понравились: развитые, образованные, альтруистичные. Согласитесь, не так уж часто встретишь, чтобы директор центра в 5 часов утра вставал и собственноручно мыл на работе полы. Я думаю, это были не просто очень рафинированные, но и наиболее правильные вальдорфцы. А поскольку в этой системе есть не только плохое, но и много хорошего, впечатление у меня поначалу сложилось самое благоприятное. Я, как и многие другие родители, обращала внимание лишь на внешнюю сторону вальдорфской педагогики, не понимая, ради чего эти люди так самоотверженно трудятся.
Но Бог, как известно, все может обратить во благо. Так и меня встреча с вальдорфцами заставила задуматься о христианстве. При первом знакомстве они сразу же дали мне одну из своих многочисленных брошюр о Христе. Я, конечно, знала об Иисусе, ведь мусульмане считают
его пророком. И меня всегда волновал вопрос: почему Христос, такой совершенный и высоконравственный, не остался последним пророком? Почему после него пришел Магомед - такой, какой он есть? Книжка вальдорфцев меня очень заинтересовала. Я ее читала, перечитывала. И вот однажды, когда дома никого, кроме меня, не было, уснула с этой книжкой в руках и увидела сон, который перевернул всю мою жизнь.
Во сне я очутилась в совершенно незнакомом провинциальном городе. До сих пор помню его в деталях. Потом я даже нарисовала своей православной подруге подробный план. Слева от меня был забор, а за ним - дивный сад, весь в цвету. Отчетливо помню и время года, и время дня: часов 5 вечера, буйная весна. Навстречу мне несется тройка лошадей, запряженная в красивую коляску, обитую кожей, с откидным верхом. Подъехав, тройка остановилась, и я увидела дородную монахиню с большим золотым крестом на груди. Я и сейчас вижу ее так отчетливо, как будто она сидит напротив меня. Рядом с ней была другая монахиня, старенькая, худенькая. Она сошла по двум ступенечкам ко мне и посмотрела на меня с такой тревогой, с таким сочувствием. Никогда не забуду этот взгляд. А потом протянула мне на ладони овальное изображение. Моя религия не разрешала мне заходить в православные храмы, поэтому я многого не знала и никогда не видела. Теперь-то я понимаю, что мне протягивали икону в окладе. А тогда, делаясь с подругой впечатлениями, я описывала это так: "Монахиня показала мне чеканку, на которой выбито изображение Божией Матери. На коленях у нее Младенец и еще что-то: то ли шар, то ли булава. Непонятно:" Но Ольга, моя православная подруга, сразу догадалась. "Тебе, - сказала, - "Державную" икону показали".
Протянув мне икону, старенькая монахиня произнесла, качая головой: "Молись, молись! Может быть, спасешься".
И все будто растворилось. Я проснулась с чувством, что действительно побывала в каком-то другом месте, и долго не могла отойти от нахлынувших переживаний. Это случилось в марте. А через какое-то время мне нужно было решить, стоит ли устраивать дочку в вальдорфскую школу. И тут вдруг моя подруга Ольга принялась меня упрашивать, чтобы я съездила с ней в Дивеево.
- Может, монахинь своих увидишь, - говорила.
- Да как я поеду? Мне же нельзя!
- А ты не будешь в храмы входить. Просто прогуляешься со мной за компанию.
Ну, я и согласилась.
В Дивееве я все-таки вошла в Троицкий собор. Вошла с большим страхом. С одной стороны, я опасалась опошлить своим присутствием богослужение. А с другой, считала, что раз уж Бог создал меня мусульманкой, я не должна изменять вере отцов. Поэтому, войдя, я приникла к колонне, как бы впечаталась в нее, мечтая сделаться невидимой. Мне казалось, стоит на меня посмотреть - и сразу будет понятно, что я не христианка. Но при этом я с интересом сравнивала происходящее с тем, что мне доводилось видеть в мечети. Я заметила, что ритм молитвы совершенно идентичен мусульманской. А потом: Потом произошло нечто необычайное. Когда собравшиеся в храме запели - сейчас, задним числом, мне думается, что они пели "Верую", - у каждого поющего
Кто есть Христос, а кто - Магомед, что есть Православие, а что - ислам, для меня не осталось. Хотя человеку, который не испытал ничего подобного, наверное, бесполезно это рассказывать. Слова тут бессильны. Почувствовать истинность или неистинность чего бы то ни было можно только сердцем.
Ну, а дальше было еще удивительней. Я не сомневалась, я опять-таки сердцем чувствовала, что монахини из моего мартовского сна реально существуют. Но ни того сада, ни забора в Дивееве не обнаружилось - никаких намеков на городок, который мне привиделся во сне. И потом, в Дивееве - говорила я Ольге, - монахини ходят в каких-то "колпаках" (я тогда не знала, что это клобуки), а монашки из моего сна были в "пирожочках" (скуфейках). В конце концов, так ничего и не найдя, я засобиралась домой.
Приезжаем мы с подругой в Арзамас: билетов на Москву нет и не предвидится. Как ехать, непонятно. Но Ольга не унывает:
- Это, наверное, воля Божия. Давай сходим на вечернюю службу.
Едем мы с ней на автобусе, и вдруг она как закричит:
- Смотри, Светлана! Смотри! Твой забор! Твой сад!
И вот мы выходим с ней из автобуса в Арзамасе на том самом месте, где я побывала во сне. В совсем незнакомом для меня городе.
Я опрометью помчалась в ту сторону, откуда ко мне подъехала тройка лошадей. И увидела Никольский монастырь! Он тогда только-только открылся. Я вбежала - и ноги у меня подкосились. Во дворе стояла та самая дородная монахиня с большим крестом. И встретила она меня словами:
- Наконец-то приехала:
Не знаю, может быть, так все игуменьи встречают гостей, а, может, у меня на лице было написано, что со мной происходит: Но почему-то мне кажется, что она меня тоже узнала.
Не спросив, кто я и откуда, она сказала:
- Ну иди, молись.
В храме были одни монахини.
Я вошла и увидела прислоненную к алтарю "чеканку", только увеличенную раз в двадцать, - "Державную" икону Божией Матери.
Ко мне подошла вторая, старенькая, монахиня из моего сна. Взяла меня под локоточки и со словами "Иди, помолись" поставила меня прямо перед этой иконой.
Не буду долго рассказывать, что со мной происходило. Скажу только, что все во мне содрогалось. В один миг у меня переменилось отношение к своей жизни и к миру. Потрясение было настолько сильным, что я потом недели две не могла говорить. Не то чтобы онемела, а просто слова были излишни. И я приняла решение креститься. Мне было совершенно ясно, что без этого - не жить. На праздник Рождества Богородицы мы с мужем и дочкой покрестились.
Правда, вернувшись из Дивеева, я еще какое-то время общалась с вальдорфцами. И не просто общалась, а очень активно им помогала. Они даже пригласили меня на семинар, где "ковались" новые кадры. Но это стало началом конца.
Дело в том, что я вела себя не так, как подобает новичку. Я задавала вопросы. Видимо, достаточно сложные. По крайней мере, мне на них не дали вразумительного ответа. Например, руководители семинара говорили о каких-то кристально чистых пространствах чистого разума и о том, что человек сейчас может развиваться духовно именно через разум. Дескать, век такой на дворе: Небеса можно взять только умом. Я спрашиваю: "А как же быть с сердцем? Как вы сердце очищаете? Оно же с умом связано".
Руководитель растерялся и взял тайм-аут аж на две недели.
Потом я спросила, как они справляются с грехами. Что можно с ними умом сделать? Он тоже не смог ответить. Что такое грех, он, похоже, вовсе не знал.
А тут еще выяснилось, что им наши старцы как бельмо на глазу. Мол, все это позавчерашний день, Небеса закрыты: Я опять не смолчала. И когда на семинарах предлагалось читать какие-то бесконечные поучения их гуру, я возьми да и предложи читать "Отче наш".
Короче, вылетела я оттуда с треском. О чем, конечно, не жалею. А вслед за мной ушли и многие другие люди. Семинар этот, слава Богу, распался.
А через некоторое время случилось еще одно великое чудо. Дело в том, что я серьезно захворала. У меня определили опухоль, причем очень нехорошую. Я уже с трудом ходила, постоянно пила обезболивающие средства. И перед операцией, которая была неизбежна, поехала в Псково-Печерский монастырь. Мне хотелось духовно подготовиться к операции: хорошенько исповедаться, причаститься. А дальше положиться на волю Божию.
Я поехала на Успение с другой своей подругой, Еленой, которая может засвидетельствовать, что все было действительно так, как я рассказываю. В Псково-Печерском монастыре в этот день выкладывают красивую дорожку из цветов. Мы с ней тоже немного поработали. Она старалась меня оберегать от столкновений с людьми, потому что рука у меня сильно болела, и даже легкий толчок был бы мучителен. Я исповедалась, причастилась. А потом совершался чин погребения Божией Матери, и по красивой дорожке из цветов был устроен крестный ход от Михайловского собора до Успенского. Нас помазали, и я помню, как стояла на соборной площади перед Успенским собором, как ликовали колокола, и было такое чувство, будто внутри меня все взрывается, каждая клеточка. То ли от радости, то ли от звона. В приподнятом настроении мы вернулись, чтобы немного поспать. А утром я вдруг понимаю, что мне чего-то не хватает. Чего? Я даже сразу не догадалась. А не хватало боли! И: опухоли. А ведь она к тому времени уже выросла с гусиное яйцо. И вдруг превратилась в горошинку! Ну, а по прошествии некоторого времени и вовсе исчезла.
В заключение хочу сказать следующее. После той встречи с монахинями, оглянувшись на свою жизнь, я поняла, что Бог всегда промышлял обо мне. И теперь я уверена, что Он никого - ни иудеев, ни мусульман, ни язычников, ни даже атеистов - не оставляет без внимания
Вторник, 21 Июля 2009 года.
Среда, 22 Июля 2009 года.
Сщмч. Панкратия, еп. Тавроменийского. Сщмч. Кирилла, еп. Гортинского. Прмчч. Патермуфия, Коприя и мч. Александра, подвижников Египетских. Свт. Феодора, еп. Едесского. Прп. Антония Леохновского.
Четверг, 23 Июля 2009 года.
Положение честной ризы Господа нашего Иисуса Христа в Москве. Мчч. 45-ти в Никополе Армянском: Леонтия, Маврикия, Даниила, Антония, Александра, Ианикита, Сисиния, Менея, Вирилада и прочих. Прп. Антония Киево-Печерского, начальника всех русских монахов. Прп. Силуана, схимника Печерского, в Дальних пещерах. Мч. Аполлония Сардийского). Мчч. Вианора и Силуана Персидских. Прпп. пустынников египетских, огнем и дымом уморенных . Свт. Василия, еп. Рязанского. Коневской иконы Божией Матери.
Пятница, 24 Июля 2009 года.
Воспоминание чуда вмц. Евфимии всехвальной, имже Православие утвердися. Равноап. Ольги, вел. кн. Российской, во святом Крещении Елены. Свщмч. Киндея пресвитера. Прп. Никодима Ватопедского, Афонского. Новопрпмч. Никодима Афонского. Ржевской, или Оковецкой, Шуйской-Смоленской и Борколабовской икон Божией Матери.
Суббота, 25 Июля 2009 года.
Мчч. Прокла и Илария. Прп. Михаила Малеина. Мчч. Феодора варяга и сына его Иоанна, в Киеве. Прп. Арсения Новгородского. Прп. Симона Воломского. Мц. Голиндухи, во Святом Крещении крещении Марии. Прпп. Иоанна и Гавриила Святогорцев. Свт. Серапиона, еп. Владимирского. Св. Вероники. Иконы Божией Матери, именуемой Троеручица
